Искушения двадцатых

• Сергей Шелин
• 18.04.2025, 11:38

Китай не станет гегемоном – ни добрым, ни злым.

Изоляционистские шараханья Соединенных Штатов делают Китай кандидатом на освободившуюся роль лидера международной экономики. Но особенности этой державы помешают ей возглавить человечество. В кризисной атмосфере 2020-х она способна только усилить международную смуту.

Если бы мировой экономический порядок 2020-х был действительно удобен для всех, то самоисключение из него трамповской Америки не стало бы трагедией. Вес Китая в международной торговле больше американского.

Сплошные достоинства

Что мешает китайцам к собственной же выгоде взять на себя поддержание этого удобного якобы порядка? Принять под охрану устои мировой торговли, освоить роль мирового полицейского?

Сил хватит. КНР обладает всеми признаками супердержавы. Там живут 18% населения планеты и производится 19% мирового ВВП по паритетам покупательной способности (т.е. больше, чем в США) или 17% ВВП по номинальному счету (немного меньше, чем в США).

На Китай приходится 11% мирового экспорта товаров и услуг (опять же, больше, чем на США) и 10% их мирового импорта. А по собственным подсчетам, даже соответственно 14,5% и 10,5%. Что же касается боевой мощи, то у Китая под ружьем 2 млн воинов, а военные траты ($300 млрд, 12% мировых), хоть и уступают американским, но в разы превосходят чьи угодно другие, включая и российские.

Если сравнить с советской империей 1970 годов, когда она была на пике своей мощи, то Китай не слабее ее на мировой военной сцене и гораздо сильнее на экономической. И Китай не навязывает человечеству социализм, не посылает войска в другие края, не содержит ораву кровожадных прогрессивных режимов.

Не зря поэтому в последние дни и недели столько говорят, что привычная глобализация вполне может работать и без Америки. Если уж трамповский режим всех от себя оттолкнул, то вроде бы сама логика событий ведет всех к хозяйственному объединению вокруг Китая.

Очень устаревшая роль

Но логика событий к этому как раз и не ведет. Мировой экономический порядок дает сбои. Торговые раздоры между Китаем и Европой мало отличаются от раздоров между Китаем и Америкой. В прошлом году китайский профицит в торговле с США приблизился к 300 млрд долларов, с Евросоюзом — к 250 млрд. В отличие от Трампа, европейцы избегают драматических жестов, но пошлины против китайских товаров тоже увеличивают и придумывают все новые.

Похожие заботы и у других стран. Скажем, у Японии дефицит торговли с КНР около 50 млрд долларов. У пяти стран Центральной Азии суммарный товарооборот с Китаем приблизился к 100 млрд долларов, но все, кроме одной, имели с ним в 2024-м отрицательное сальдо. Только Туркменистан, конкурент и победитель России по поставкам газа в Китай, свел баланс с профицитом.

Россия принадлежит к малочисленному клубу государств, которые поставляют в Китай больше, чем покупают: в 2024-м российский экспорт в КНР составил $129 млрд, а импорт оттуда — $115 млрд. Но это особый случай. За критически важные поставки в воюющую и обложенную санкциями страну ей приходится переплачивать.

В целом же в мировой экономике Китай все еще играет ту же роль, которую взял на себя в 1990-е — продает ширпотреб и покупает технологии и сырье. Дальше так не получится — в богатых и развитых странах раздражены не только избытком китайских товаров, но и растущей их технологичностью. Тридцатипроцентные пошлины, которыми Евросоюз прошлой осенью обложил китайские электромобили, уже вполне предвещали трамповские бойкоты.

В принципе, это с трудом, но преодолимо. Можно вообразить, что КНР и все главные торговые державы (без Соединенных Штатов) дружески потолкуют, сформулируют новые правила всемирного хозяйственного общежития, перестроятся и станут их аккуратно выполнять. И взамен старой, американоцентричной, версии глобализации воцарится новая, китаецентричная — назло и в упрек американцам.

Но для Китая гораздо естественнее повести себя иначе.

Мягкая сила просто не нужна

В отличие от американской и советской сверхдержав, эта великая страна не склонна навязывать другим ни свою политическую модель, ни свое руководство. Хозяйственные вассалы Китая (Иран, КНДР, Россия) управляются собственными диктаторами, ведут собственные наступательные войны, а старший брат и не думает читать им мораль. Достаточно, чтобы они ему не мешали и были под рукой на случай неотложных нужд.

Китайцы уже скоро век терпят рядом с собой паранояльную династию Кимов, хотя она полностью зависит от них материально. И то, что они так и не дали Путину совет закончить войну с Украиной, было выражением той же логики.

Китайский режим избегает да и не очень умеет встревать в чужие дела. Надзор за соблюдением международных торговых правил по примеру дотрамповской Америки – что-то такое, чего он еще ни разу не делал.

У КНР есть коммерческие партнеры, но нет друзей и союзников. И неочевидно, что они вообще могут быть. С соседями, от Гималаев до Южно-Китайского моря, у него постоянно действующие территориальные или морские споры. Кроме России, которая в 2004-м отдала земли, за которые воевала в 1969-м. А время потребовать у нее Забайкалье еще не пришло.

Не случайно у Китая почти отсутствует так называемая мягкая сила: нет ни популярной во внешнем мире коммерческой музыки, ни Голливуда, ни Болливуда. Не потому, что китайская культурная традиция слаба. Она невероятно мощна. Но обращена не наружу, а внутрь этой державы. Здесь не принято платить за то, чтобы другие признали Китай лидером. Превосходство Китая не очевидно только дикарям, до которых еще не дошло, вокруг кого вращается мир.

Сочетание крайней самоуверенности и рациональной сдержанности в поступках делает Китай, во-первых, неподходящим партнером для Европы, которая хочет, чтобы с ней держались на равных, а во-вторых, более эффективным международным актором, чем путинская Россия или трамповская Америка.

Искушения двадцатых годов

Российский и американский режимы импульсивны. Они плохо управляют своими маниями и не очень расчетливы. Китайский — рассудителен и семь раз примерит перед тем, как резать.

Миф, будто рост экономики и уровня жизни ведет незападные страны к свободе и демократии, был опровергнут в XXI веке и Россией, и Китаем. Но по-разному. В РФ — диктатурой явившегося из ниоткуда выскочки. В КНР — самовластием выходца из высшей номенклатурной знати, который ликвидировал олигархическую систему, построенную Дэн Сяопином.

Китай Си Цзиньпина — совсем не то умеренное и благожелательное к Западу государство, каким он был полтора десятка лет назад.

Кризисный дух десятых и двадцатых годов повсюду укрепляет автократические режимы и усиливает их агрессивность. Председатель Си проходит через те же искушения, что и Путин, но по традиции своей державы действует более осмотрительно. Вторжение на Тайвань явным образом готовится, однако его откладывают до тех пор, пока не будет достаточной уверенности в успехе.

Растущая вероятность этой авантюры как раз и доказывает, что в сегодняшнем мире диктаторский режим легко пренебрежет любыми выгодами, в том числе и широчайшими коммерческими связями с тем же Тайванем, лишь бы самоутвердиться.

Что же до России Путина, то играть на раздорах Запада и КНР она сможет только до тех пор, пока конфликт не войдет в критическую фазу. Сейчас-то легко подмигивать американским республиканцам, которые воображают, что Россию можно оторвать от Китая в обмен на сдачу ей Украины. Но если начнется война за Тайвань, Пекин не станет увещевать Москву и просто использует младшего брата так, как сочтет нужным.

***

Если Запад как целое все еще существует, то первым пунктом его «китайской» повестки должно бы стать не продвижение Китая в вожди новой глобализации, а предотвращение его атаки против Тайваня.

Китай совсем не стремится взвалить на себя тяготы гегемона глобальной экономики — ни доброго, ни злого. В лучшем случае, он погрузится в препирательства со всем миром на торговые темы, а в худшем — сорвется в военную авантюру. Ради ее предотвращения стоило бы мобилизовать остатки американо-европейского единства.

Вдруг оно еще работает?

Сергей Шелин, The Moscow Times