«Могла дать пощечину или плюнуть в лицо»

• 30.04.2025, 9:54

Белорус заявил, что годами терпит насилие от жены, но уйти от нее не может.

Александру 38 лет, он работает в IT и зарабатывает хорошие, по меркам большинства белорусов, деньги. Зато в личной жизни не складывается: в отношениях с супругой (уже бывшей) мужчина чувствует себя «зажатым в тиски» и понятия не имеет, как выбраться из этой ловушки. По словам Александра, он годами терпит семейное насилие — экономическое, физическое, психологическое. Развод не помог: несмотря на расставание по документам, разъехаться бывшие супруги так и не смогли. Она якобы поставила условие в виде покупки для нее отдельной квартиры, а он пока не в силах выполнить это обещание, пишет («Онлайнер» https://people.onliner.by/2025/04/30/nasilie-ot-zheny):

— Рассказываем историю мужчины, который ощущает себя жертвой абьюза (так тоже бывает).

Имя героя и некоторые детали рассказа изменены.

Мы понимаем, что вторая сторона семейного конфликта наверняка видит эту ситуацию иначе, однако по просьбе героя не связывались с его бывшей супругой (Александр опасается «войны»). Публикуем этот текст в формате анонимной истории и не ставим себе задачу разобраться, кто прав и кто виноват.

А здесь вы можете почитать историю, рассказанную женщиной, — о том, почему жертвы годами не уходят из отношений, в которых им плохо.

Мы встречаемся с Александром в обеденный перерыв недалеко от его работы. На разговор всего час — в спешке берем кофе и ищем укромное место, чтобы обсудить деликатную тему без посторонних ушей.

Александр не выглядит уверенным в себе мачо — и на такой образ не претендует. Говорит, что подчеркнутая маскулинность — это не про него. Долгие годы мужчина ставил во главу угла интересы жены и даже в какой-то степени был «подкаблучником». Об этом он открыто говорит во время интервью.

«Начиналось все как у всех: знакомство, свадьба, ребенок»

— Это была случайная встреча. Когда мы познакомились, мне было 23, — начинает свой рассказ Александр. — Она примерно моя ровесница, но уже успела побывать замужем. Утверждала, что первый муж проявлял к ней насилие — не то чтобы бил, но иногда мог дать пощечину или накричать…

Довольно быстро мы поженились, в браке у нас двое детей. Не могу сказать, что в первые годы все было идеально. Она девушка импульсивная, эмоциональная, но я это всегда воспринимал как норму: какую брал, с такой и живу. Бесится и бесится — я думал, что так живут все. Ну какая женщина не капризничает?

— А как проявлялись капризы?

— Иногда случались истерики, она могла бросить кружку или бутылку с водой… Серьезный повод ей был не нужен. Грубо говоря, «Почему ты обещал быть через 40 минут, а приехал через 50? Тебе нельзя доверять» или «Опять ты купил все только по списку и ничего не купил, чтобы меня побаловать, обо мне совсем не думаешь».

— То есть она вами командовала?

— Я никогда не отстаивал сильную позицию в семье: мол, я мужчина, и я главный. Она занимается домом, готовит есть, я деньги зарабатываю. Если ей надо выплеснуть эмоции, пусть выплескивает. Да, я бы сказал, что в этом плане я больше подкаблучник. Я люблю женщину, мне с ней хорошо, а если она капризничает, то пусть… Условно говоря, я позволяю ей быть слабой и эмоциональной.

— А как вы реагировали на ее эмоциональные качели?

— Я слишком много работал, был слишком занят. У меня не было ресурсов, чтобы раскручивать это у себя в голове. Ну, покричала-покричала — и успокоилась. Мне было проще кивнуть головой и сделать так, как она захотела.

«После выхода из декрета сразу изменилось ее отношение ко мне»

По словам Александра, его супруга долгое время не работала: занималась детьми и параллельно «искала себя» (у нее творческое хобби). Сам он пробовал способы, чтобы заработать больше денег для семьи, — так и оказался в «айтишке».

— Лично мне деньги никогда не были нужны: я не шмоточник, мне даже не на что их тратить. Для меня заработок всегда был способом сделать счастливой мою семью. Мы открыли жене карточку, которая была привязана к моему зарплатному счету, и она ей пользовалась. Покупала все, что хотела, и занималась тем, чем хотела.

Постепенно зарплата росла, а вместе с ней росли и запросы семьи. Решили расширяться и покупать новое жилье. Александр уточняет, что до свадьбы у него были родительские квадратные метры. После рождения младшего ребенка он продал небольшую квартиру и купил трешку в новостройке в хорошем районе. Денег хватило только на первоначальный взнос, остальное взял в кредит. Рассказывая о покупке жилья, мужчина подчеркивает, что все вопросы решал самостоятельно, бывшая жена, по его словам, отказалась даже выступить поручителем по кредиту, пришлось искать других людей.

Ипотеку Александр взял на 20 лет и предложил жене выйти на работу и включиться финансово.

— Попросил ее взять на себя хотя бы затраты на бьюти-процедуры — так дело с выплатами и ремонтом пойдет быстрее. Она вышла на работу, и практически сразу стали происходить изменения в ее образе жизни и отношении ко мне. Ощутив свободу после декрета, она начала ходить по разным местам: кафе, рестораны, караоке. Видимо, соскучилась по общению, и мужчины стали оказывать ей знаки внимания. Со временем это переросло в романтические, сексуальные связи.

— Связей было несколько?

— Свечку я не держал, но знаю как минимум о трех. Все, что было догадками, оказалось не догадками. Убегание в ночь типа в клуб с подружками, караоке, приход под утро, постоянные переписки с кем-то и так далее. Меня, естественно, убеждали, что «ничего быть не может». Но это же чувствуется, когда женщина эмоционально не с тобой. Она «где-то там» — в других отношениях.

— И вы прощали?

— Не то чтобы прощал, скажем так. Я думал, что это «последекретное», когда ты возвращаешься в мир, где есть деньги, мужчины. Объяснял себе, что у нее два ранних брака, не нагулялась до замужества. В какой-то момент она даже перестала все скрывать. Говорила, что это для нее «игра», что ей нравится внимание, нравится быть желанной. А я любил ее сильно и думал, что вот сейчас она наиграется и успокоится…

Я в этом плане либеральный. В первую очередь людям должно быть хорошо вместе. Если присутствует какая-то сторонняя физическая связь, но тебя при этом любят, уважают, ценят, поддерживают, я мог бы это принять.

— А вы в это верите, что можно любить человека и при этом иметь связь на стороне?

— Себе я бы такого позволить не мог. Но если бы ко мне пришел человек и сказал, что ей это необходимо, можно было бы обсуждать.

«Был готов уехать, но дети не захотели»

Три года Александр старательно спасал брак: ходил к психологу сам, отправлял жену, записывался на семейные сеансы, — но это не помогло. В какой-то момент мужчина все же решил подать заявление на развод.

— Я понял, что несу ответственность за семью, а у нее по отношению ко мне нет никаких обязательств. Грубо говоря, нам надо ехать делать дела, а она просто в ночь убежала, и все… То есть я как будто вообще выпал из ее жизни. Но зачем мне тогда нести за нее юридическую ответственность? Обеспечивать? Я пошел и подал на развод. Но она мне сразу его не дала, нам дали время на примирение.

— Как она это объясняла?

— Говорила: «Не хочу с тобой разводиться, хочу жить с тобой, у нас дети, квартира. Никуда не уеду, и все».

Примерно через полгода супруги все же развелись. Александр уверяет, что изначально был готов к типичному сценарию для мужчин: когда ты ищешь себе другую квартиру и становишься, грубо говоря, «воскресным папой». Но дети, по его словам, решили иначе.

— Они тогда подняли вопрос о том, что не хотят жить с ней, а хотят быть со мной. Она вроде как это приняла, но настаивала на том, что у нее должно что-то остаться от брака, поэтому нужно делить квартиру, в которой мы сейчас живем с детьми. Но она в нее ничего не вложила, а еще квартира ипотечная. Чтобы ее поделить, банк должен дать одобрение. Тогда у нее будет доля в этой квартире и мы все останемся в ней жить — я так не хочу. Либо же квартиру нужно снимать с ипотеки и продавать — но где я сейчас возьму сразу $100 тыс., чтобы выплатить долг?

И даже если бы деньги на выплаты банку нашлись, купить после продажи одной квартиры однушку и трешку не получится, рассуждает Александр. А ему хочется, чтобы дети продолжили жить в комфортных условиях.

— Конечно, на две однушки наша трешка после продажи меняется, но мне с двумя детьми там будет некомфортно, — не соглашается с таким сценарием мужчина.

«Пока я не куплю квартиру, она будет жить с нами»

В итоге был принят компромиссный вариант: Александр пообещал, что в будущем купит бывшей жене квартиру (была даже оговорена примерная сумма), а сам останется жить с детьми в трешке. Предполагалось, что какое-то время экс-супруга поживет в съемной квартире.

— Она съехала. Я так понимаю, потому что в тот момент строила новые отношения. Но, видимо, что-то пошло не так, и она осталась там одна, — предполагает Александр. — Поняла, что ей нехорошо: это надо холодильник заполнять и все такое. Поэтому спустя где-то год она приняла решение вернуться. Говорит: это ее дом, здесь живут ее дети, и она останется здесь, пока я не куплю ей квартиру.

В подтверждение своих слов Александр включает аудиозапись с телефона — говорит, буквально сегодня бывшая жена напомнила детям про обещание отца.

— А вы собираетесь выполнить свое обещание? — спрашиваем мы у Александра.

— Всю сумму на новую квартиру я собрать не могу, надо брать новую ипотеку. А до этого надо закрыть старую, и я сейчас пытаюсь ускоренными темпами сделать это. Раньше я озвучивал ей примерные сроки, когда смогу это сделать. И пока они не наступили.

— А как вы сейчас живете с бывшей женой? В одной комнате или в разных?

— У нас раньше у каждого ребенка было по комнате, а сейчас дети съехались в одну, поэтому мы с бывшей женой живем в разных. По сути, это как коммунальная квартира: каждый сам по себе, как соседи живем. Я заполняю холодильник, она иногда готовит.

— И вы едите то, что она приготовила?

— Ну, если в холодильнике уже лежит еда, то да. Если нет, то сам готовлю. Уборка полностью на мне.

— А детьми кто занимается?

— Она может утром собрать младшего ребенка, одежду постирать. На кружки отвожу я. Старший ребенок уже полностью самостоятельный. Эмоционально, как мне кажется, жена полностью отстранила его от себя. С младшим у нее немного лучше. Я как был отцом, так и остался, все свои обязанности выполняю. Для меня ничего не изменилось.

«Отношения с холодных сменились на негативные»

По словам Александра, сосуществовать вот так рядом с бывшей супругой можно было бы годами, пока не накопится нужная сумма на квартиру. Но сейчас, как заверяет наш герой, его экс-жена стала чаще проявлять агрессию.

— Отношения с холодных сменились на негативные, причем она срывается и на детей. Я думаю, она затаила обиду, что ей не простили такого отношения. В ход идут агрессивные действия. Например, она хочет, чтобы все легли спать, и может выключить модем или отключить свет через трансформаторную будку. Если мы расходимся по комнатам и не выясняем с ней отношения, то выламываются дверные ручки, кидаются вещи. Мы с детьми прямым текстом говорим, чтобы она оставила нас и съехала, но она не хочет. Она говорит детям, что во всем виноват я, что все претензии ко мне, а она никуда не уйдет.

Вот и получается, что я не могу оставить детей и уехать, а для того, чтобы она ушла сама, нужно купить квартиру, денег на которую нет.

— В чем конкретно она вас обвиняет?

— Она говорит, что я «последний из мужчин», «никакущий», что нормальный мужик купил бы ей квартиру и машину. Еще я не мужик, потому что не простил, а сильный бы простил. Когда наши отношения стали накаляться, начались первые проявления абьюза: где-то дала пощечину, где-то плюнула в лицо, где-то вцепилась ногтями.

— С вашей стороны какая реакция?

— В первую очередь — зафиксировать ее руки, чтобы в меня не вцепились ногтями, и успокоить. А это ее еще больше заводит, особенно под алкоголем.

— Вы не хотите ухудшать жилищные условия для детей. Но, возможно, лучше жить с ними в какой-нибудь однушке, чем со скандалами?

— Постоянно об этом думаю… Но опять же все упирается в ипотеку.

«Вызвали друг на друга милицию. Мне дали трое суток»

Александр с бывшей женой попали в цикл с вызовом милиции — и оба были осуждены по административным статьям. Мужчина считает эти случаи показательными. Коротко перескажем их.

Первый раз милицию вызвал Александр. По его словам, он вернулся домой после звонка детей о том, что дома находится чужой мужчина. Постороннего он быстро «выгнал», а между бывшими супругами разгорелся конфликт. Мужчина показывает нам фото последствий: следы от укуса и царапин. Уверяет, что это случилось именно в тот день. Итог — женщина получила административку и штраф в размере 80 рублей.

Мы попросили Александра прислать документы. В постановлении об административном правонарушении действительно говорится о том, что женщина «находилась в состоянии алкогольного опьянения», «устроила скандал, оскорбляла, замахивалась руками и угрожала», но сам факт применения физического насилия не подтверждается. Мужчина объяснил это тем, что, вероятно, так выглядит типовая форма этого постановления. Кроме того, он отказался от медосмотра.

Спустя несколько месяцев в милицию обратилась бывшая супруга Александра — этот случай тоже закончился административным взысканием. По документам формулировки очень похожие, только агрессором выступает уже мужчина: «был в состоянии алкогольного опьянения», «замахивался руками», чем «причинил члену семьи психические страдания». Итог — 120 рублей штрафа и трое суток в изоляторе.

Александр поясняет, что в тот день на работе у него был корпоратив и он вернулся нетрезвым. Утверждает, что «спокойно лег спать», а «проснулся от того, что над ним стоит милиция» (допускаем, что все могло быть иначе, но сегодня мы позволяем герою высказаться о наболевшем, в том числе о разном отношении к мужчинам и женщинам — агрессорам).

— На ней ни следа, на мне ничего, она просто позвонила и сказала, что я пьяный и якобы оскорблял ее, и этого достаточно, чтобы мне дать трое суток. А когда я вызывал милицию, ее отпустили домой в тот же день. У меня тогда все лицо и тело было в кровавых подтеках. Но нет, в нашем обществе женщина по умолчанию жертва, а мужчина — агрессор.

То есть мужчине достаточно быть нетрезвым и просто сказать, условно говоря, «Ты дура», и его уже могут привлечь.

Или вот недавно была неделя профилактики насилия в семье. У нас обоих висит административка. Я всю неделю присутствовал на всяких мероприятиях, приносил справки, что имею работу и доход, не состою на учете в диспансерах. Ей за эту неделю даже не позвонили. Мы живем в обществе, где у всех должны быть равные права, а получается, что это не так.

— Сколько всего было случаев физического насилия?

— Наверное, на пальцах двух рук можно посчитать. Это нерегулярная практика. Возможно, происходило бы чаще, если бы я отвечал. Но я нашел тот механизм взаимодействия, когда до серьезных скандалов в большинстве случаев не доходит. При этом я тоже человек, у меня есть эмоции, и я не всегда могу сдержаться. Я и не говорю, что святой. Я ведь рассказываю, что фиксировал ее руки, а сама фиксация — это тоже физическое насилие.

Однажды я вытолкнул ее в коридор и закрыл дверь после того, когда она всю ночь провела в другом месте. И она тогда тоже вызвала милицию. Мне сказали, что она здесь тоже прописана, поэтому я не имею права препятствовать ее проникновению в квартиру.

«Не готов пока доверять женщинам»

После случаев, когда бывшие супруги вызвали друг на друга милицию, прошло около года. Сейчас у Александра с бывшей женой по-прежнему напряженные отношения. Как вырулить из этой ситуации, не навредив детям, он не знает. Говорит, что чувствует себя потерянным и выхода пока не видит.

— Вы говорите, что живете как в коммунальной квартире, у вас постоянные конфликты. А что по поводу секса?

— Не буду говорить, что тут полное табу… Все-таки два человека живут вместе и когда-то были близки. То есть иногда что-то случается, когда она проявляет активность. Она так и говорит: «Я женщина, мне это надо».

— И вы тогда соглашаетесь?

— Я свободный мужчина.

— А что поводу других отношений, не искали себе девушку?

— Я понимаю, что вышел из таких отношений, после которых пока не готов никому доверять. Все то, что случилось, отбило у меня желание заводить что-то серьезное.

— А у нее отношения есть?

— Периодически проскакивают.

— Вы ревнуете?

— Нет, вообще. Я и раньше не ревновал. Проблема была в первую очередь в том, как она ко мне относилась.

— Вы анализировали свои чувства? Любите ее по-прежнему?

— Нет, теперь я точно знаю, что это абсолютно не тот типаж человека, с которым я хотел бы иметь какие-то отношения. Я бы хотел окончательно расстаться с ней, поэтому придумываю все эти компромиссы с покупкой квартиры и съемным жильем. Я бы без проблем снимал ей жилье, пока не соберу деньги.

«Я уверен, что мой случай не единичный»

— Почему вы обратились в редакцию?

— Потому что у нее случился очередной приступ агрессии, и я посчитал нужным… не то чтобы пожаловаться или поплакаться, а просто рассказать свою историю. Когда речь заходит о домашнем насилии, обычно люди представляют себе небритого коренастого мужчину с запахом алкоголя. Мало кто ассоциирует агрессора с миловидной хрупкой девушкой. Но в моей ситуации все именно так, и я уверен, что это не единичный случай.

Еще хочу добавить важную мысль: насилие бывает не только физическим, оно бывает экономическим (шантаж с квартирой в моем случае), бывает эмоциональным, когда мужчину дискриминируют, унижают… Сколько мужчин спивается, сколько у нас суицидов. А почему, как вы думаете, взрослые семейные мужчины лезут в петлю? Я не говорю, что на 100% виноваты женщины, но их влияние тоже может быть.

Мне постоянно говорят, что я неполноценный, что ничего не могу сделать, мне нельзя ничего доверить, я не могу решить проблемы, я не совершаю мужские поступки: не проявляю заботу/ласку/щедрость, не иду на уступки. Но все это было, просто в какой-то момент закончилось. Я 15 лет, по сути, делал все, чтобы быть хорошим, пока не поменялся наш юридический статус. Как только это изменилось, появилась сильная обида на меня. Все, что всегда было хорошо, теперь всегда плохо.

— А вы обсуждали это с психологом? Как вы попали в такую ловушку?

— Да, тут, наверное, играет роль моя подкаблучность, мягкость, либеральность… Я не хочу быть плохим, не хочу применять насилие, не хочу никого ущемлять и так далее. И обратная сторона: человек, который вырос в социально сложной семье, пытается каждый раз выйти на новый уровень наглости и жадности. И я это не пресек и дал этому развиться.

— Вы не хотели, чтобы бывшая супруга знала о вашем обращении в редакцию. Почему? Вы чего-то боитесь?

— К сожалению, я опасаюсь за свою безопасность, ведь уже получил сутки, на мой взгляд, спорных основаниях. Естественно, она скажет, что все было по-другому и что я не прав. Еще я думаю, что она будет утверждать, будто у нее много сомнений по поводу моей верности. У меня действительно был человек, с которым я начал общаться уже после начала бракоразводного процесса, но я быстро понял, что пока не готов к отношениям. Теперь моя бывшая считает, что я был неверен. Это то, что я постоянно слышу в свой адрес.

«Иногда самое правильное решение — это разрыв контактов любой ценой»

Непростую историю комментирует магистр психологических наук, семейный терапевт Юрий Воронович.

— Начну с того, что никакие психологические причины не оправдывают насилие. Это касается как мужчин, так и женщин. В идеале агрессор должен получить необходимую психологическую, а иногда и врачебную помощь. Если же это невозможно, следует принять меры, чтобы оградить себя и близких от насилия со стороны такого человека. На этом можно было бы и завершить разговор. Но тут важно понимать, что иногда деструктивная агрессия — это результат сложных отношений, которые складываются в конкретной паре.

Очень похоже, что Александр с бывшей супругой периодически проваливаются в так называемый цикл негативного взаимодействия, в котором один из них отыгрывает роль преследователя, а второй — отстраняющегося. Если допустить, что все рассказанное — правда, то преследователь в данном случае — это супруга, тогда как отстраняющийся — сам Александр. Похоже, что эмоциональная отчужденность и невовлеченность мужчины в отношениях — это не только его привычный способ защищаться от психологического дискомфорта, но и тот триггер, который особенно сильно запускает агрессию со стороны супруги.

Получается ловушка и парадокс: то, что было призвано защищать героя от эмоционального дискомфорта в отношениях, одновременно является и главным триггером.

Герой прямо указывает на то, что сначала отношения с супругой были просто холодными и лишь потом превратились в открыто враждебные. Александр рассказывает, что супруга начинала устраивать ссоры именно тогда, когда оставалась проигнорированной и незамеченной. Также Александр говорит о том, что никогда не ревновал супругу и что относился к ее капризам как к чему-то, на что не стоит обращать внимание: «проще было кивнуть головой и сделать так, как она хотела». Как семейный психотерапевт, я могу предположить, что, несмотря на трудный характер супруги, подобные ее капризы могли быть неумелым призывом о внимании. Не получая внимания от мужа и не умея запрашивать его конструктивно, супруга не отказалась от своей потребности, но стала требовать ее уже откровенно деструктивным способом, на что получала еще большее отстранение. Это усиливало конфликт, делая ситуацию безвыходной. Принято считать, что даже измены в подобных ситуациях являются способом «встряхнуть» холодного и невовлеченного партнера, что, однако, не оправдывает изменяющего супруга.

Александр говорит, что любил жену, но похоже, что партнеры не прояснили друг другу, что именно является любовью для каждого из них, из-за чего они, возможно, так и не узнали, что любили друг друга по-своему.

Если мои наблюдения верны, то все эти моменты со стороны героя — это не его вина, а его беда и проблема. Я бы рекомендовал Александру обратить внимание на то, как именно он выстраивает коммуникацию с потенциальными партнерами, на каких женщин изначально обращает внимание и меняются ли они рядом с ним по прошествии времени. Не следует также недооценивать тот факт, что рядом с нами живут люди эмоционально более уязвимые, которые могут нуждаться в большем внимании и в большей лояльности по отношению к себе.

А иногда любые старания напрасны, и самым правильным решением тогда будет полный разрыв всех контактов любой ценой.

Думаю, что первая задача Александра — позаботиться о собственном психологическом благополучии и благополучии детей. Если нет возможности полностью оборвать отношения, а семейная терапия не помогает, я бы рекомендовал учиться выстраивать отношения с супругой вокруг выполнения родительских ролей, не забывая благодарить за самое малое участие.

В заключение хочется выразить Александру слова поддержки: ни мужчины, ни женщины не должны испытывать насилие, а каждый, кто его испытывает, имеет право на всестороннюю помощь и понимание.